МОСКОВСКИЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ

Описательные и теоретические исследования

В статье на материале Словацкого национального корпуса рассматривается лексическое значение словацких наречий coskoro, onedlho, o chvilu. Их семантика предполагает быстрое наступление ситуации по отношению к моменту речи либо к моменту в тексте. В словарях словацкого языка данные лексемы, как правило, не дифференцируются, в связи с чем встает вопрос об их синонимии либо квазисинонимии. В первой части статьи анализируются коллокации наречий в свете меры ассоциации logDice, во второй части попарно рассматриваются случаи взаимной сочетаемости лексем. Показано, что coskoro тяготеет к ментальным глаголам и к глаголам с семантикой прекращения, исчезновения, onedlho — к глаголам со значением достижения цели, протекания времени либо ожидания, в свою очередь для o chvilu характерны коллокации с перцептивными глаголами. В случае взаимного появления наречий в тексте ситуация, обозначенная onedlho, обычно следует после ситуации с coskoro, и чаще всего связана с ней причинно-следственными отношениями. O chvilu чаще обозначает ситуации завершенные либо предопределенные, исключающие возможность сомнения. Таким образом, coskoro в большей степени ориентировано на интерпретацию ситуации говорящим, onedlho — на ситуацию в ее протекании, а o chvilu — на непосредственное восприятие ситуации говорящим с возможностью контроля над ситуацией.

В статье на материале современного китайского языка предлагаются результаты анализа сочетаемостных свойств раздельно-слитных слов лихэцы, построенных по глагольно-именной модели. Выдвигается гипотеза о различной степени формальной и семантической спаянности компонентов лихэцы, глагольно-именные двуслоги систематизируются в рамках семантической классификации. Далее подробно анализируются сочетаемостные свойства раздельно-слитных единиц, в которых именной компонент является «пустым дополнением»: рассматриваются сценарии постановки различных вставок в препозиции к нему. Выделяется два типа «пустого дополнения» и соответственно две подгруппы лихэцы с такого рода именным компонентом: лихэцы, в которых «пустое дополнение» семантически дублирует значение глагольного компонента, и лихэцы, в которых «пустое дополнение» является генерическим, или родовым, объектом.

У русских существительных третьего склонения, имеющих особую форму второго предложного, эта форма имеет наконечное ударение, а все остальные формы единственного числа, как считается, получают наосновное ударение (ср. род., дат. ед.ч. тени, «обычный» предл. о тени, но второй предл. в тени). Однако обращение к текстам поэтического корпуса НКРЯ показывает, что по крайней мере те существительные третьего склонения, которые имеют форму второго предложного и обозначают вещества (грязь, кровь и пыль), демонстрируют колебания акцентовок не только в предложном падеже, но и в других формах с окончанием и. Распределение вариантов статистически отражает семантические противопоставления: наконечное ударение более характерно для контекстов, предполагающих плотный контакт, погружение в вещество, особенно для контекстов с предлогом по и формой дат. падежа: брести по грязи. Семантизация акцентовок в формах род. и дат. падежей предположительно обусловлена аналогией с предложным падежом и указывает на начало формирования противопоставления по признаку контактности, проходящего сквозь всю падежную парадигму как минимум у некоторых существительных третьего склонения.

Обзоры

Вопрос о статусе языков, возникших на основе сербскохорватского языка после распада Югославии, остаётся актуальным до сих пор. Стандартный сербскохорватский язык возник в XIX веке как общий язык сербов, хорватов, боснийцев и черногорцев и изначально существовал в двух основных вариантах — «западном» и «восточном». Эти варианты были достаточно близки для того, чтобы не препятствовать коммуникации, и в то же время каждый вариант обладал символической значимостью как маркер соответствующего этноса. В данной статье рассматривается история сербскохорватского языка от его возникновения до распада Югославии в свете двух социальных функций языка — коммуникативной (язык как средство обмена информацией) и символической (язык как символ национальной идентичности).

Рецензии

Новая монография В. М. Алпатова, посвященная типологии и теории основных морфологических единиц — слова и части речи, представляет собой продолжение и развитие его предыдущих работ в области морфологической теории, типологии и историографии лингвистических традиций. Монография состоит из Введения и трех глав, в двух первых — «Проблема слова» и «Проблема частей речи» — рассматриваются различия теоретических подходов, свидетельства независимых лингвистических традиций и психолингвистические данные. В третьей главе «Антропоцентричный и системоцентричный подходы к языку» автор доказывает, что противопоставление словоцентрического и несловоцентрического подходов в морфологии отражает более общее различие между антропоцентричным и системоцентричным подходами к языку. Несмотря на ряд спорных моментов, монография В. М. Алпатова вносит значительный вклад в понимание структуры и типологии морфологических единиц, единства и многообразия языков и лингвистических теорий.